«НАМ В ССЫЛКЕ МУДРОСТЬ ПОМОГАЛА!»

04-02-2020, 09:35 | Общество

Мой дедушка, Инжиков Эренджен Менкнасунович, родился в 1873 году в с. Шарлузн Астраханской области Долбанского района. Его старший сын Лиджи-Гаря, 1908 г.р., погиб на Дону в 1942 году. Сангаджи, 1910 г.р., воевал под Сталинградом, летом 1943 года после тяжелого ранения его выписали из госпиталя, и он на костылях добрался домой. Бора, мой отец, 1913 г.р., был призван на воинскую службу Долбанским РВК 22 июня 1939 года. Перед отъездом из дома он по обычаю предков взял на спину отца и зґв эргід (по ходу солнца) пронес его вокруг своего дома и опустил на землю прямо у входа. Таковы были обычаи. Когда сыновья уходили на войну, они обязаны были так оплатить долг своему отцу за то, что он есть.

Жизнь до депортации

Когда отца призвали на службу, мне было пять месяцев, сестре Ане – три года.
Отец после завершения «учебки» в г. Архангельске дальнейшую службу проходил в г. Мурманске в 546-й стрелковой дивизии. Участвовал и в финской, и в Великой Отечественной войне. В 1942 году под г.Архангельском пропал без вести.
Что касается нас, то до выселения мы жили вблизи сел Хулхута и Утта. Дедушка пас табун. Здесь же в степи, возле колодцев, в десяти кибитках была открыта молочно-товарная ферма, где с соблюдением всех требований технологического процесса изготовляли сыр. Главным технологом цеха была Таисия Ивановна, женщина требовательная и строгая, отлично знавшая свое дело.
Дойка начиналась в 4 утра. Коз доили девушки 14-15 лет, кобылиц и коров - взрослые женщины. Полученное молоко пастеризовали, заливали в тару и отправляли на железнодорожную станцию Зензели.
В начале 1942 года жителей Астраханской области и Калмыцкой АССР направили на строительство железной дороги Кизляр-Астрахань. В порядке трудовой повинности там работали около 10 тысяч человек, было доставлено свыше 2-х тысяч подвод.
Утром дедушка с моей сестрой Аней шли пасти табун. А мы с мамой в составе каравана из четырех упряжек из волов и верблюдов отправлялись на место строительства. Наш путь начинался из-под Утты. По пути к нам присоединялись подводы других строителей.
Работали в основном женщины и подростки. Особенно тяжело было при погрузках и разгрузках. Но люди не роптали, всегда помогали друг другу.
Вечером отправлялись домой. Моим местом было ведро, из которого поили лошадей. Посадив меня в него, подвешивали ведро под телегой сзади.
В августе 1942 года строительство линии было завершено, первый поезд из Кизляра прибыл в Астрахань. С этого момента началось регулярное движение поездов с нефтью.
Однажды мы находились на переходе через железную дорогу. Людям было приказано отойти подальше от путей, поскольку приближался состав. Когда он поравнялся и сбавил ход, вдруг откуда ни возьмись в небе появились два немецких самолета. Они коршунами набросились на эшелон, сбросили бомбы на цистерны. Раздался страшный взрыв. Были раненые, у 9-летней девочки оторвало ногу. Станционные рабочие быстро отцепили полыхающую цистерну, и поезд, убыстряя ход, двинулся дальше.

В чужом краю

28 декабря 1943 года нас депортировали в Сибирь. Никогда не забыть мне этот день. Когда нашу семью, Наруновых и Колошевых стали грузить в крытые машины, завыли собаки, замычал скот. Животные точно предчувствовали, какая надвигается беда. Моего дедушку под конвоем пригнали из степи, где он находился с табуном. По его просьбе нам разрешили взять в дорогу разделанную тушку овцы, топленое масло, полмешка муки и сундучок с бурханами, который оставил дедушке его брат Генгя, репрессированный и сгинувший в сталинских лагерях в 20-х годах.
В Сибирь нас отправляли со станции Зензели. Несмотря на протестные выкрики земляков солдатам: «Куда вы еще добавляете, мы и так тут сидим друг на друге!», нас все равно втолкнули в вагон. Места на самом деле было мало. Мы всю дорогу сидели на полу у дверей. Мы - это дедушка, моя 30-летняя мама, Булгун Гальшаевна, сестра Нюра и я.
Дорога была длинной. По пути часто умирали люди, в основном дети и старики. Те, кто был не в состоянии вынести холод, голод и болезни. Моя сестра Нюра тоже сильно продрогла, заболела и умерла из-за высокой температуры.
В конце концов нас привезли в Тюмень. Построили и повели в баню. Сменного белья ни у кого не было. Скомандовали: «Мужчины, - направо, женщины – налево!». Вышли из бани, а наша одежда после прожарки от паразитов была влажной. Но нам не позволили ее посушить. Приказали одеваться и выходить на улицу. А там – 40-градусный сибирский мороз! На дворе было много людей и саней с запряженными лошадьми. То были наши «купцы» из колхозов, приехавшие за дешевой рабсилой.
Нас разобрали по 10-15 семей, погрузили в сани, накрыли тулупами и куда-то повезли. Наша семья только под утро прибыла в село Кулаково. Всех загнали в какое-то большое, темное и холодное помещение с тяжелым запахом немытой овечьей шерсти. Почти под потолком располагались едва видимые окна. Посередине помещения стоял огромный стол с часто забитыми гвоздями острием вверх. Утеплив, чем это возможно, детей, вдоль промерзших стен, сидя на узлах, дремали взрослые. Утром расселили нас по избам, баням.

Колхоз «КРАСНАЯ АРТЕЛЬ»

Колхоз «Красная артель» представлял собой довольно крупное хозяйство. Распределили, кого куда. Маму, которая по совету дедушки привезла с собой швейную машинку, зачислили в швейный цех по пошиву армейского обмундирования. Заготовки на 10 фуфаек и 10 стеганых брюк - это была дневная норма. Правила жесткие: не уложишься в дневную смену, работай ночью! Строго следили за качеством готовой продукции. Не должно было быть ни одной болтающейся нитки, пуговицы. Все в конце рабочего дня сдавали сшитые вещи. Пожилой мастер Чекмарев резко встряхивал изделия, и, если падала хоть одна пуговица, он заставлял перешивать все до единой. Работали под лозунгом «Все для фронта, все для победы!»
Иногда нас, девочек, отправляли работать на первый этаж предприятия. К нам прикрепляли еще несколько женщин-немок. У одной из них был мальчик Коля, лет пяти. Там располагался просторный, но неотапливаемый чулан, о котором мы со страхом перешептывались. Он доверху был набит фрагментами армейской одежды со следами капель запекшейся крови. Военная одежда поступала в чулан после термической обработки. Задача состояла в том, чтобы эту гору фрагментов одежды обработать, т.е. распороть по деталям, сложить рукав к рукаву, левый к левому, правый – к правому, спинку – к спинке, штанину – к штанине и т.д. Работали без обеда, чтобы закончить все к вечеру. Женщины плакали. С самого утра они закрывали лица платками.
Зарплату в колхозе не выдавали. А работали калмыки на самых ответственных участках, в том числе на уборке, косовице, лесоповале. Маме за ударную работу выдавали 100 граммов черного хлеба в день. Так нас унижали и обижали. Однажды, проходя мимо скошенного поля, мама и еще три женщины подобрали опавшие колоски. Их задержали, вытрясли все карманы и посадили в холодный амбар.
Почтенных лет аава тоже целыми днями что-то делал, чтобы прокормить семью. Кому-то дров привезет на санях, воды натаскает, забор починит, хлев почистит, заболевшую корову вылечит… С ним за это расплачивались продуктами: картошкой, мукой, яйцами. Придя домой, он топил печь, варил и угощал едой, прежде всего, холодных и голодных ребятишек.

Переезд на Сахалин

Летом 1948 года нас забрал старший внук аавы Иван Лиджи-Гаряевич Эрендженов. Он с семьей завербовался на Сахалин в п. Орлово. Братья Иван, Николай и Очир работали на рыбокомбинате. Мама устроилась техничкой в засолочный цех. Там я переростком пошла в школу.
Помню, осенью стали депортировать с о. Сахалин японцев, а в их жилье заселять нас. Впервые в жилом доме мы увидели электрические лампочки, дающие столько света вокруг!
По выходным выходили на заброшенные японцами картофельные поля, где учет велся работниками совхоза. Накопал колхозу пять ведер картошки, тебе одно ведро – бесплатно! За счет этой подсобной работы каждая калмыцкая семья создала неплохой запас картошки на зиму.
Впервые по приезде на Сахалин мы увидели белый хлеб и свежую рыбу. Как-то два деда, мой и Манджи Уланов, утром пошли в порт. Там рыбаки отцепляли из сетей сельдь. Другие взвешивали и куда-то уносили рыбу на носилках. Несколько больших метровой длины красивых рыбин выбросили прямо на пирс. Калмыки стали упрашивать рыбаков продать им хотя бы одного осетра. Рыбаки уважили стариков, дали им аж четыре рыбины. Кое-как дотащили дедушки «улов» домой, затем вместе с соседями чистили рыбу, потрошили, наварили так, что все наелись и напились до отвала. Рыба показалась бесподобно вкусной. Позже выяснилось, что ели акулу.
В 1948 году был издан Указ ПВС ССР, который разъяснял, что репрессированные народы высланы навечно, а за самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения наказываются в виде 20 лет каторжных работ. Несмотря на это, калмыки тайно отмечали свои национальные праздники. Помню, в 1949 году на Цаган Сар люди ходили друг к другу в гости и поздравляли соплеменников с праздником весны.
Мы, дети, общались только на родном калмыцком языке. Благодаря этому, познавали некоторые тонкости языка, обычаев, народных традиций. Всему этому мы научились у наших бабушек и дедушек.
Подруги моего ситцевого детства: Басангова Галина Захаровна, Бембеева Евдокия Гоггаевна, Нимгирова Нина Гавриловна, Уланова Галина Шевельдяевна, Эдгеева Валентина Цеденовна, Эрдниева Антонина Кукаевна. Благодаря необычайному терпению, трудолюбию и стойкости наших мам, мы выдержали холод и голод, выжили, получили высшее образование. Все мы - заслуженные учителя высшей школы. У всех у нас выросли дети, внуки и правнуки.
По настоятельному совету своего свекра, моя мама согласилась выйти замуж за Николая Дорджиевича Цурюмова. Дав свое согласие, аава строго наказал Николаю Дорджиевичу не обижать нас, вырастить меня как родную дочь. В 1950 году родилась сестра Татьяна, а в 1952 году - брат Володя. Мы всегда жили большой дружной семьей.
Сейчас на склоне лет я восхищаюсь мужеством и мудростью нашего народа, который, благодаря трудолюбию, природной смекалке, уму, смог не только выжить, поднять на ноги детей, дать им образование, но и сохранить калмыцкий язык, богатейшие народные традиции, оставить о себе добрую память в Сибири и на Сахалине, в других далеких краях , где калмыкам пришлось отбывать сталинскую преступную ссылку. Вечная память землякам, нашедшим свой последний приют в тех отдаленных и суровых местах.

Полина ФЕДОРОВА

Видео