Как наш калмык с Варламом Шаламовым познакомился

23-01-2021, 14:24 | Общество

Москва. 1966 год. Осень: конец сентября начало октября. Батр Эрдниев, студент физико-математического факультета Московского государственного университета, возвращался в свое общежитие от земляка Геннадия Шалбурова, студента знаменитого Художественно-промышленного училища им. Строганова.

Путь от метро «Сокол» занял тридцать минут. Выйдя из теплого вестибюля станции «Проспект Вернадского», он по привычке бодро зашагал к остановке троллейбуса № 39. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел резкий шквалистый ветер со снегом, сбивая с ног прохожих, так как тротуары были с утра покрыты наледью. Несколько метров не дойдя до остановки, поскользнувшись, Батр упал. Резкая боль в обеих ногах пронзила, словно острым ножом. Он попытался встать, но не смог. Сильная боль не давала возможности двигаться. «Что же мне делать?», – подумал он. Попытался добраться до остановки на коленях, но и это оказалось невозможным. Адская боль не отпускала его ноги. Стоя на четвереньках, Батр стал просить прохожих помочь ему, но в ответ услышал: пьянь несчастная, сам доползешь! От обиды слезы наворачивались на глаза, а от бессилия хотелось выть. На его счастье, на остановку подошла знакомая студентка Лида Воронич. Она была родом из Воронежа, училась на первом курсе географического факультета МГУ. Белокурая красавица, с которой случайно познакомился Батр буквально месяц назад, увидев его, с тревогой спросила: «Батр, что с тобой?» Он объяснил ситуацию. Лида с трудом, придерживая, довела его до остановки, прислонив к столбу, сказала: «Постой немного, я поймаю такси. Тебе надо срочно в нашу университетскую клинику».
Благодаря этой отзывчивой русской девушке, Батр был быстро доставлен в клинику, его положили в госпиталь, шестиместную палату, где, кроме него, лежали три студента и один худощавый с интеллигентными и в то же время мужественными чертами лица уже немолодой человек. Посмотрев на Батра, он сказал: «Располагайся рядом со мной».
В это время зашел спортивного телосложения мужчина. Он быстро наклонился к уху Батра и в приказном тоне прошептал: «Освободи для меня свою кровать».
Но сосед, видимо, обладал отличным слухом, сказал: «Он не будет меняться кроватями, так как нам есть о чем поговорить. Так ведь?».
Батр молча кивнул и еле выдавил из себя: «Д-да, е-есть о чем поговорить». Позже мужчина представился: «Варлам Шаламов». Между ними завязалась беседа:
- А ты кто будешь по национальности, мил человек?
- Я калмык, и имя мое Батр.
- Вас восстановили в правах? Я смотрю, ты в Москве учишься, да еще в МГУ. Я знаю, вам в ссылке не разрешалось в институтах учиться, и еще слышал, что вас выслали навечно.
- Да, нас вернули на родину. Восстановили автономию. Произошло это после двадцатого съезда КПСС. А разве вы не знали?
Батру было несколько странно, что этот интеллигентный человек не слышал о таких важных новостях. Позже он узнал, что Шаламов – известный писатель-диссидент, который мог, что называется, дать от ворот поворот человеку спортивного телосложения, оказавшемуся особистом. Варлам угощал всех фруктами, минеральной водой, чаем, кофе, конфетами, печеньем. А подсадной говорил больным шепотом: «Берите его угощения, ешьте. Только не вступайте с ним в разговоры». Они так и поступали. Но когда чекист уходил покурить, все продолжали спрашивать Варлама о его творчестве, биографии и о том, где можно прочитать его книги. Как только заходил КГБэшник, разговор немедленно прекращался. Среди больных оказался один студент, который читал самиздатовские произведения Шаламова и обещал позже дать их почитать. Но, разумеется, под большим секретом, так как в те годы за чтение и распространение самиздатовской литературы можно было схлопотать срок, и немалый. Батр до сих пор удивляется смелости того парня, ведь и среди них мог оказаться доносчик. Но, слава Богу, обошлось. Приходили его друзья, которые и приносили всякие вкусности.
Варлама часто навещала Ирина Павловна, его помощница, секретарь-машинистка. Она также в каждый свой приход приносила студентам по яблочку. Ирина Павловна Сиротинская, как впоследствии выяснилось, была еще и редактором его произведений. Она приносила с собой портативную печатную машинку и, чтобы не видеть пристальных глаз подсадного, надвигала на нос свой платок, принималась с очень большой скоростью печатать, успевая даже комментировать диктовавшего текст Варлама Шаламова. Он настолько уважал ее труд, что посвятил ей рассказ «Тропа», где с признательностью отметил: без нее не было бы этих рассказов.
Шаламов передвигался с трудом. Красивый, с волнистыми волосами, статный, а ходил как старик. Обращаясь к Батру, он однажды сказал: «Калмык, у нас с тобой одна болезнь, и ее причина - морозы Сибири. Но скажу тебе, эту болезнь хоть и долго, но лечат именно в вашей клинике МГУ. Так что нам с тобой здесь долго лежать».
Однажды, будто вспомнив что-то заветное, он задумчиво произнес: «А знаешь, Батр, кроме тебя, я знал еще одного калмыка. Познакомился я с ним в Сибири на очередном этапе. Он был очень образованным человеком, закончившим Петроградский университет. Не буду пересказывать подробности. Он представился как Николай для удобства общения и сказал, что на калмыцком у него есть два имени, а фамилия у него, помню, начиналась на букву «О». Все, что на калмыцком, я, конечно, не запомнил».
У Батра возбужденно заблестели глаза: «Так это же Номто Очиров – наш великий ученый-просветитель. И первое его имя Ноха. А все потому, что не надо было ему имя менять, может, не было бы этих мытарств , десятка лет лагерей. А Варлам продолжал: « Очень умный, мужественный был человек, каких редко встретишь. Надеюсь, его освободили. Передай, Батр, мое глубочайшее уважение и пожелания здоровья. Да, здоровье нам очень понадобится».
Батр, чтобы не испортить впечатление от воспоминаний Варлама, намеренно не сказал ему, что Номто Очирова уже давно нет в живых, а о реабилитации в то время не могло быть и речи. Шли шестидесятые. В стране шагала оттепель. Но не более того.
P.S. Варлам Шаламов был выписан через три недели. Вслед за ним через два часа был выписан подсадной соглядатай Шаламова, псевдостудент-особист. Батра выписали через четыре недели. С тех пор и до нынешних дней у доктора наук, профессора Батра Эрдниева на видном месте в его домашней библиотеке значатся произведения Варлама Шаламова. Глядя на эти книги, он вспоминает свое личное знакомство с выдающимся человеком, который оставил в его душе глубокий нравственный след на всю жизнь.
Анатолий ОЧИРОВ,
почетный профессор Китайской
академии искусств, член международного
Союза деятелей хореографии,
член Союза журналистов РФ

Видео